Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: ««Низшая каста на зоне состоит из насильников»: исповедь осужденного журналиста». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
До 90-х годов законы преступного мира основывались на чистоте помыслов. Воровство и убийство считались элитными занятиями, в которых нет места насилию. Это «благородная» работа, и ее нельзя было позорить бессмысленным и бесполезным издевательством над жертвой. В связи с этим насильники считались презренными членами общества, не людьми, и подвергались унижению. «Опускание» происходило как на сексуальной почве, так и в виде психологической ломки человека.
О воле помнить, но не говорить
Первоходам поначалу постоянно хочется вспоминать о своей вольной жизни. Им трудно смириться с новым статусом, поэтому тянет излить кому-то душу. Этим умело пользуются прожженные зэки. За первые месяцы заключения из новичка могут вытянуть массу провокационной информации. На воле эти сведения никому вреда не принесут, а на зоне решат судьбу заключенного.
Даже болтая на какие-то отвлеченные темы, нужно быть предельно осторожным. Стать изгоем и пополнить ряды «петухов» можно из-за информации, что когда-то танцевал в стриптиз-клубе, доставлял оральные ласки женщине (пусть даже собственной жене) или сотрудничал с властями. Ни в коем случае нельзя признаваться в своей нетрадиционной сексуальной ориентации.
Ко всем этим сведениям зэки прислушиваются очень внимательно, после чего выносят сидельцу новый приговор: быть ему на зоне обычным «мужиком» или превратиться в «петуха» и носить это клеймо по гроб жизни. Любое опрометчиво сказанное слово может привести к катастрофическим последствиям.
«Опущенные» и «петухи»
Что делают в тюрьме с насильниками? «Смотрящие» подробно выясняют обстоятельства и принимают решения. Если речь идет о насилии над женщиной, то у человека есть возможность воспользоваться оправдательными моментами. Это и шантаж «коварной» любовницы с целью женитьбы, и месть за неверность и обман. Такие истории воспринимаются с сочувствием и оправдывают поступок.
Что делают в тюрьме с насильниками мужчин? Их «петушат». Гомосексуализм остро не приветствуется в преступном обществе. Здесь осужденному трудно найти оправдание, и он становится общим «любовником».
Нужно определить различие, ведь «опускание» и «петушение» – это не одно и то же. «Опущенный» может не быть «петухом». Он спит у параши, убирает в камере, выполняет любые прихоти сокамерников от рассказывания сказок до кормления с ложечки. Это общий раб, но и у него есть свои привилегии. Если «опущенный» хорошо и добросовестно выполняет свои обязанности, его нельзя зря и без причины бить и заниматься с ним сексом. Его можно даже приласкать, как домашнее животное, и подкормить хорошей едой. Но нельзя здороваться с ним за руку и есть из одной тарелки.
Что делают с насильниками на зоне, если его «запетушили»? У такого человека свои обязанности. Это выполнение сексуальных желаний хозяина. У него может быть один любовник или его услугами могут пользоваться все. Если у него один хозяин, то «петух» может ублажать его и сказками, и массажем ног, но другим этого делать не будет. Он не обязан мыть парашу и убирать за сокамерниками. Такое распределение считается логичным, чтобы не смешивать секс и человеческие отходы.
Что делают в тюрьме с насильниками и хорошо ли им там живется? Если заключенный доказал свою невиновность по моральному кодексу «блатных», то у него есть все шансы ходить в «мужиках», то есть в уважаемых людях. Если нет возможности доказать, что был прав, то всегда можно просто отмахаться. В истории есть случаи, когда человек пронес нож и просто не подпустил к себе группу наказания.
В любом случае не стоит скрывать ни статью, ни мотивы. Тюрьма давно уже не изолированное общество и достать правдивую информацию можно легко и быстро. В таком случае обман не прощается. Если только за период проверки насильник не зарекомендовал себя с наилучшей стороны перед смотрящим и сокамерниками.
Кто такие водолазы на зоне?
Что означает водолаз на зоне? «Водолазом» или «газоопущенным» называют заключенного, который очищает воздух в камере после испускания газов авторитетов или других арестантов. Становятся «Водолазами» обычно физически слабые заключенные, не умеющие за себя постоять.
Еще одной причиной перевода в эту касту может стать оплошность перед другими заключенными. Когда кто-то в камере хочет выпустить газы, громко подается команда: «Пацан хочет перднуть» или «Пацан к пердежу готов». В этот момент «водолаз» обязан подбежать к говорящему и плотно прильнуть лицом к его ягодицам, вобрав в рот все испускаемые газы. После этого с закрытым ртом он подбегает к окну и выпускает их наружу.
Если в камере все равно появился неприятный запах, то считается, что «водолаз» со своей работой не справился. За это он может быть избит.
Читайте не только о том, как живут опущенные на зонах, но и о том, какие ставят татуировки опущенным в тюрьме.
В чем отличие «мужиков» от других «тюремных мастей»
«Прописавшихся» в местах лишения свободы (далее – МЛС), помимо собственно воров в законе, условно делят на 4 основные масти, каждой из которых соответствует определенный цвет – блатных называют «черными», мужиков «серыми», козлов «красными», а опущенных – «голубыми». Иерархическое продвижение на зоне и в тюрьме, по большому счету, возможно только вниз – лишенный статуса зек теряет его безвозвратно.
«Мужики» – наиболее многочисленная и весьма обособленная каста заключенных. Это зеки, которым, в отличие от блатных, по воровским понятиям, дозволяется, более того, вменяется в обязанность работать. Правильный «мужик», вместе с тем, не идет на сотрудничество с тюремной или лагерной администрацией и не занимает какие-либо должности по назначению «хозяина» – начальника тюрьмы (зоны) – это считается западло. Если «мужика» с его согласия назначают, к примеру, завхозом, вор в законе обязан снизить статус такого назначенца и перевести того в «козлы» («красные» – те, кто сотрудничает с властью).
У «мужиков» могут быть свои авторитеты, которые имеют определенное влияние даже на блатных. Но «мужики» предпочитают не лезть в тюремно-зоновски е разборки, честно тянут срок и ждут освобождения. Однако тюремных правил они стараются придерживаться – иначе за решеткой не выживешь.
Терпимое отношение воров в законе к «мужикам» объясняется рядом причин. Во-первых, представители данной масти составляют основную массу заключенных в МЛС, эти «рабочие лошадки» выполняют большую часть трудовых обязанностей на производственных участках любой тюрьмы или зоны. Соответственно, от нормального функционирования промзон в МЛС во многом зависит жизнь исправительного учреждения в целом.
Во-вторых, есть гипотеза, что в голодные 30 – 40-е годы «мужики» серьезно поддержали «законников» своими «пайками» и выступили на стороне воров в кровавой войне с «суками» (ворами в законе, которые с оружием в руках воевали на фронтах Великой Отечественной войны, что запрещается воровским кодексом).
Тем не менее, любой «мужик», как и представитель другой масти, в мгновение ока может сменить «амплуа» за свое поведение (за сделанный «косяк») – переместиться по иерархической лестнице на одну, а то и несколько ступенек вниз. Вор в законе никогда не станет «опускать» сам – для этого есть зеки рангом ниже.
Первым делом по «заезду» на зону «мужик», как и представители остальных мастей, должен «обозваться» – то бишь, представиться, кто он «по жизни». Ворам врать бессмысленно – тюремный телеграф не «Почта России», информация о человеке на зону поступает очень быстро. За «гнилой базар» вор может приказать и «опустить» выдумщика. Кстати, и самого вора в законе по понятиям можно перевести в «мужики» – для этого равный по званию (другой вор в законе) должен дать провинившемуся по ушам. Таким же способом переводят в «мужики» и блатных.
«Мужики» на зонах держатся особняком от других категорий заключенных, и в этом ничего унизительного нет, если представителями данной касты соблюдаются воровские (тюремные) законы.
Когда применяют пытки
Чаще всего пытки применяются тогда, когда знают, что человек виновен, но не могут доказать.
Однако это тот случай, когда знаний мало, а закон требует доказывать обвинение. А что может быть лучшим доказательством, чем собственное признание.
Да, в нашем уголовно-правовом пространстве действует принцип признание — царица доказательств.
Конечно, есть случаи, когда пытки применяются в целях перевоспитания заключённого. Когда он начинает ссылаться на свои права и т.д. Ему показывают кто в доме хозяин. Но всё же основная цель пыток — это показания.
Ведь благодаря насилию в отношении обвиняемых или подозреваемых растёт число раскрытых преступлений.
Примером получения показаний под пытками может служить так называемое дело «Сети», в котором обвиняемые признались в совершении преступления под пытками.
«Зашквариться» нетрудно
Соседство с «опущенными» в тюрьме сродни постоянной ходьбе по минному полю: боязнь «подорваться» и оказаться в одном «строю» с «петухами» преследует заключенного постоянно. В самую низшую тюремную касту могут перевести даже за разговор с «опущенным», если авторитетным зекам покажется, что осужденный слишком любезен по отношению к «петуху». У «зашкваренного» нельзя ничего брать и вообще подходить к нему слишком близко. То же самое касается и приема пищи – рядом с «петухами» и из одной с ними посуды другие зеки не едят. В некоторых тюрьмах и зонах специальными знаками метят параши и умывальники, которыми пользуются только «опущенные». Соответственно, если кто-то иной по незнанию или рассеянности (забывчивости) воспользуется «меченым» санузлом, по воровским понятиям он будет считаться «петухом», потому что «зафоршмачился», запятнал свою репутацию. Животный страх заключенных, сторонящихся «опущенных», обусловлен незавидной перспективой для тех, кто вольно или невольно оказывается на дне тюремной иерархии: обратной дороги оттуда нет – если заключенного «опустили», он будет пребывать в этом статусе, как говорят в тюрьме, «по жизни». С учетом того, что значительная, если не большая часть «постояльцев» российских тюрем и колоний в социальном плане для общества люди пропащие и «чалиться» в неволе им предстоит не один срок, стоит рассматривать и специфичность боязни соприкосновения с «опущенными».
Кто такие петухи на зоне
Речь идет о лицах, являющихся пассивными гомосексуалистами. Причем петухи могут вступать в гомосексуальные контакты как добровольно, так и по принуждению сокамерников. Если же гребень будет оказывать сопротивление, его избивают.
В редких случаях в эту касту попадают лица, не являющиеся гомосексуалистами. Чаще всего это заключенные-новички, которые имели неосторожность заговорить с петухом или проявить к нему сочувствие. Если подобное заметят сокамерники, то человека моментально определят в низшую касту без возможности реабилитации.
Став петухом, заключенный теряет возможность восстановить репутацию среди сокамерников. По этой причине новичкам следует проявлять крайнюю осторожность при общении с незнакомыми арестантами.
Статьи 131–135 предусматривают наказание за непристойные действия или насилие. Они рассматривают половые сношения с несовершеннолетними, а также принуждение к половым актам без обоюдного согласия посредством угроз, физической силы со стороны лица или преступление, совершенное группой людей. Неправомерное поведение также включает преследование людей в возрасте от 14 до 16 лет.
Российское государство устанавливает и применяет наказание за каждый отдельный инцидент с учетом обстоятельств. Это означает как административное наказание — в виде общественных работ или штрафа, так и уголовное (от 3 до 6 лет). Это нахождение преступника в заточении и изоляции от общества. Об изнасиловании может сообщить в полицию лицо старше 18 лет, родители или органы опеки и попечительства.
Тонкости тюремных законов
В каждой тюрьме из числа заключенных выбирается старший «надзиратель», а также начальники камер. Зоны и колонии имеют одинаковую систему. Но зоны делятся на «красные» и «черные». В «красном» — так называемый полицейский заказ (полиция), здесь нет «воровского надзора» и все решения принимает руководство района. В «черном» у обер-офицеров особого статуса нет, здесь все решают воровские законы.
Статус присваивается новому человеку довольно быстро. На его определение влияет репутация, которую он заработал благодаря симпатиям, статье и личному поведению. Они не придерживаются каких-либо строгих законов, но принимают индивидуальные решения. Следовательно, не только насильник, но и человек, который плохо себя ведет или замечен в действиях «крысы», может быть «сбит.
Оправдание педофилии в тюрьме
Современные органы опеки и родители подростков иногда доходят в воспитательном рвении до маразма. Если осужденный доказал в тюрьме, что его посадили за то, что он поцеловал свою дочь в щечку или хлопнул по попке, чтобы не капризничала, его не трогают и относятся с сочувствием. Также верят рассказам о том, что был соблазнен в клубе накрашенной девицей, но по паспорту она оказалась несовершеннолетней, а родители подали в суд.
В группу риска входят педагоги по физической культуре и тренеры, а также руководители студий и кружков. В современном мире педофилия — это страх и болезнь общества. Поэтому в 80% случаев судебных разбирательств — это просто истерия. Но подозреваемых по этой статье чаще всего осуждают, даже если нет прямых доказательств.
Что бывает в тюрьме с насильниками детей, пока идет выяснение сокамерниками того, виноват осужденный или нет? Их бьют. Пока не доказана невиновность, осужденных по статье о педофилии избивают все, кто хочет. Им можно защищаться до определенной степени. То есть закрываться можно, но наносить ощутимый вред избивающим не стоит. В таком случае можно не дождаться оправдания с воли и быть «опущенным» без права возврата в «мужики».
Как относятся в тюрьме к насильникам, мы рассмотрели. Их бьют всегда и везде, в СИЗО, на этапе и на зоне. Это называется «обучением». Часто сокамерники не дожидаются доказательств или решения суда и «опускают» подозреваемых уже в следственном изоляторе.
Что делают с насильниками на зоне и как происходит «опускание»? Фантазий на эту тему много. Могут надеть на голову человека нижнее белье, мазнуть калом или членом по губам во время сна, окунуть в парашу и так далее. Если «опустили» еще в СИЗО, то скрывать на зоне, что ты «опущенный» нельзя. Потому что на зоне могут принять такого человека за «мужика» (уважаемого), здороваться за руку, пить из одной кружки, а когда выяснится, что это был «опущенный», то все, кто к нему прикасался, тоже будут считаться «опущенными». За такой обман сразу убивают.
Правила поведения для новичков
Основное правило для женщин, попавших в тюрьму впервые, вести себя вежливо и спокойно. Не стоит показывать наглость и провоцировать других заключённых на конфликты.
Однако, важно при этом отстаивать свои интересы, но делать это аргументировано и без нарушения интересов других людей.
Ни в коем случае нельзя без разрешения трогать чужие вещи или садиться на чужое место.
Умение общаться и заводить знакомства также пригодится. Но важно при этом не лезть в чужие дела и не «изливать душу» о своих проблемах. В тюрьме вообще не стоит говорить лишнего. Особенно нужно стараться избегать разговоров о сексе, так как любое признание в опыте нестандартных сексуальных отношений может быть использовано для признания женщины представительницей низшей касты, что само по себе может повлечь насильственные действия сексуального характера.
В бытовом плане особо важную роль играет гигиена. Заключённые очень не любят неряшливых соседок, которые пренебрегают правилами ухода за собой, чем создают проблемы для всего коллектива.
Колония. Красное и черное
В колонии можно оказаться как после ИВС и СИЗО, так и минуя эти стадии. Например, вас могут приговорить и взять под стражу прямо в зале суда.
Андрей: Осужденные могут попасть как на общий режим, так и на строгий, все зависит от тяжести преступления. Так или иначе, но по Свердловской области не осталось лагерей (ИК), не попавших под влияние осужденных, активно сотрудничающих с администрацией. Да, это так, администрация, передав полномочия таким осужденным, творит произвол, а порой и беспредел. Страшное слово — беспредел. Такие лагеря, зоны называют «красными», и это связано с кровью. В таких лагерях все передвижения происходят строем, либо бегом. Под запевание песен, порой оскорбительного характера. Про пытки, унижения и избиения я лично знаю не понаслышке, поэтому могу сказать с полной уверенностью: в Свердловской области царит беспредел со стороны сотрудников администрации и их пособников в лице осужденных.
Попав в карантинное отделение в ИК, по приезде в зону, практически 100% вновь прибывших осужденных находятся там в течение двух недель. На протяжении этого времени они проходят медицинское обследование. К сведению, в «красных» зонах в карантине работают особо жестокие активисты, сотрудничающие с администрацией. Ведь именно в карантине начинается первоначальная «ломка» вновь прибывших. Отбирается все, вплоть до предметов гигиены. Начинается кошмар для тех, кто уважает себя и окружающих. Сотрудников администрации, как правило, в карантине нет, поэтому все полномочия возложены на «актив». Все иллюзии пропадают у тех, кто попадает в такие лагеря. Я не раз слышал лично от тех, кто творит беспредел: «Будут бояться, больше не сядут, будут послушными». Я неоднократно судим и могу заверить, что те, кто прошел через этот ад, становятся иными, и не в лучшую сторону. Ломается мораль, человеческие ценности пропадают, сострадание и сочувствие умирают. Только единицы, пройдя кошмары лагерей, становятся сильнее, не теряя человеческий облик.
«Черные» лагеря другие – там все основано на честности и порядочности, недопустимы оскорбления личности, либо родных и близких. Не приветствуются мордобой и насилие. За подобное – спрос по всей строгости, после чего мало кому захочется преступать людские устои. Там всегда помогут и словом, и делом, не останутся равнодушными к печали и горю.
Оставаться человеком в «красной» колонии крайне сложно, требуется сила духа и выдержка. Многих заставляют писать расписки: «Я буду сотрудничать с администрацией». В настоящее время повсеместно ведется видеозапись пыток и «признаний». Активисты и администрация предупреждают, что в случае неповиновения все видеоматериалы покажут по внутреннему ТВ.
Во многих «красных» лагерях работают цеха по изготовлению той или иной продукции. Оплата мизерная, правда, но это вариант, чтобы избежать пыток и издевательств.
Алексей: Царящие в обществе понятия о том, что на «красных» зонах правила внутренней жизни заключенных устанавливает администрация исправительной колонии, а на «черных» — блатные, ошибочны. Вся политика внутренней жизни что «красных», что «черных» колоний задается администрацией, и тут все зависит от того, кто выполняет установки администрации – «актив» или блатные (заключенные, которые чтутворовские идеи и открыто их пропагандируют). Хочу отметить, что в «черных» лагерях я увидел больше человеческого, так как блатные, исполняющие установки администрации, должны все-таки держать определяющий образ воровского благочестия, чтобы основная масса заключенных их уважала.
Например, приехал я в «черную» колонию. Попал в карантин. Блатные организовывают, чтобы к вновь прибывшим было нормальное отношение со стороны «красных» заключенных, которых на жаргоне также называют «козлами». С «общака» на время нахождения в карантине (14 дней) выделяется чай, сигареты, конфеты и иное необходимое. Пусть очень скромно, но каждый день и для всех. Если, не дай бог, в карантине «козлы» в таком лагере подняли на вас руку, то блатные должны реагировать. Поэтому в таких «черных» лагерях меньше пыток и насилия со стороны «козлов» в отношении массы заключенных. Хотя, если честно, все это присутствует и там, но в меньшей мере, чем в «красных» лагерях.
Вот приехал я в «красный» лагерь, попал в карантин. Тут с первых минут тебя начинают лупить. «Козлы» устраивают прессинг в течение всех 14 дней нахождения в карантине. Беседуя с тобой, «козлы» добывают информацию о твоем финансовом благополучии. Они смотрят на твою реакцию на предложенные ими послабления, за которые ты должен заплатить, дают тебе сотовый телефон позвонить домой, говоря при этом, что за звонок твои родственники должны положить определенную сумму денег на телефон или банковскую карту. Естественно, в условиях, когда тебя бьют и унижают 24 часа в сутки, – звонок домой бесценен, и ты платишь… Но с этого момента ты будешь платить весь срок. Тебя будут доить.
Алена: Про женскую колонию рассказать можно одно: «баульная система». Купи, продай, поменяй. Понятия как таковые есть тогда, когда это выгодно или когда нечего терять, а в основном все, кто дружит со здравым смыслом, стремятся уйти по УДО. Ведь там находятся матери. И когда спадает наркотический туман, мо��ги встают на место, то приходит понимание того, как мало нужно человеку для счастья: дом, ребенок, семья. Я не знаю ни одну женщину, которая не хотела бы домой. В колонии женщине делать нечего, поэтому не стоит туда попадать.
Какая колония, такой и распорядок. Разница бывает в количестве проверок – две или три. А остальное — от отряда, в котором ты живешь, вида твоей деятельности и психического состояния администрации колонии.
Даже в зоне можно себя занять и разнообразить свой досуг. Кто-то читает, кто-то смотрит фильмы, кто-то участвует в самодеятельности, кто-то вяжет, пишет, рисует. Кто во что горазд. Если человек хочет самореализовываться, самовыражаться, самообразовываться – в хорошем понимании этих слов (не чудить и не шатать режим) – человек найдет себе занятие для досуга и не будет тупеть за те годы, которые ему отмерены приговором.
Соколов: Есть очень простая поговорка «Не верь, не бойся, не проси». Ей и нужно руководствоваться. Еще – больше слушай, меньше говори. Человек, попадая в колонию, обычно внутренне уже смиряется с тем, что будет сидеть. Его отпускает шок, он начинает активно общаться. Но первое время лучше больше слушать и стараться думать, потом только говорить.
Максимальное время карантина безо всякой связи с внешним миром — 15 суток
Вера Гончарова, адвокат : После заключения под стражу подследственных отправляют в камеры карантина, чтобы выяснить, не больны ли они какой-нибудь инфекцией. Согласно Правилам внутреннего распорядка исправительных учреждений от 2005 года, на карантине человека могут продержать не более 15 суток. Заключённым в СИЗО нельзя пользоваться мобильными телефонами.
Предприниматель, сидевший в московском СИЗО, а теперь отбывающий наказание на зоне в Ивановской области : На карантине сидят не больше недели-двух. На карантине нет ни мобильников, ни свиданий — вообще никакой связи с внешним миром, и из-за этого все немного в стрессовом состоянии. На карантине тебя оценивают. И от каждого твоего слова — о богатстве, о любимой женщине, просто резкого — зависит, в какую камеру тебя отправят и кем ты потом сидеть будешь до конца срока. По местной иерархии вариантов много.
Работа в тюремной санчасти стоит
Большинство коммерсантов сидят «мужиками» — обычными заключёнными. Но некоторых аттестуют «козлами», то есть сотрудничающими с администрацией и стучащими следователям на сокамерников. Таких часто бьют. Именно на карантине тех, кто осуждён по экономическим статьям (159, 160, 165, 171, 172, 174, 199, 201), начинают «пробивать», пытаясь выяснить, сколько у них денег, и предлагать сесть в камеры с улучшенными условиями. Их ещё называют «продолами для коммерсов» и «випами». Спецблок для экономических стоит от 50 000 рублей в месяц. Ловушка в том, что, заплатив раз, ты будешь вынужден платить потом все годы, что будешь сидеть, — и в СИЗО, и на зоне. За отказ платить будут прессовать.
Большинству подследственных обещают условный срок за сделку со следствием, но в действительности на свободу с условным сроком выходят единицы
Сергей Водолагин : При сделке со следствием чаще всего обещают условный срок. Мне известны случаи, когда люди действительно получали условный срок. Но это большая редкость.
Пётр Добровицкий : Если вы идёте на сделку со следствием, чтобы сократить свой срок, — это ваше дело. Но вот если вы не только свою вину признаёте, но ещё и своих партнёров за собой тащите — это уже отдельная история. Такие люди потом на зоне не будут пользоваться вообще никаким авторитетом. Они необязательно будут спать у туалета и необязательно их потом будут бить. Но ни общаться, ни делиться с ними никто не будет.
Стоимость неофициальных услуг в СИЗО можно снизить в
Предприниматель, отбывающий наказание во Владимирской области : Мне предлагали сделку со следствием, но я отказался. А вот партнёр мой согласился, да ещё и меня своим признанием завалил. Он получил вместо обещанного условного срока пятёрку. А я получил семёрку, но скоро собираюсь выходить по УДО — окажусь на воле раньше, чем он. Волею судеб нас с партнёром на одну зону отправили. Он сидит здесь сукой — с ним никто не общается, хотя у него довольно влиятельные заступники нашлись.
В женских колониях не «опускают» и не насилуют
От тюрьмы и сумы – не зарекайся. Это народная мудрость, с которой не поспоришь. О том, как зоны ломают судьбы людей, давно известно. Только в большинстве случаев разговор идет о мужчинах. А каково там женщинам? Именно этот вопрос интересовал нас, когда мы попытались найти бывших зэчек.
Разговаривать с нами согласилась только Ольга Серебрякова: «А давайте! Мне скрывать нечего». 36-летняя женщина отсидела три года за убийство мужа (приговорили ее к четырем годам, но за примерное поведение выпустили досрочно). О том, как это произошло, Ольга говорит неохотно, стараясь не вдаваться в подробности.
В 1997 году Ольге был 31 год. Муж, двое детей. Нельзя сказать, что семья была счастливая – супруг пил. Да не просто, а не выходил из запоя.
– Одиннадцать лет я терпела выходки мужа, – говорит Ольга. – Сначала он приходил и сразу ложился спать, а в последние годы начал показывать, кто в доме хозяин. Придирался к детям, избивал их, а я заступалась. Естественно, что всю злобу он вымещал на мне. Бил жестоко, до полусмерти. В 30 лет у меня уже не было зубов, до сих пор болят суставы. Естественно, я писала заявления в милицию. Ему даже год условно дали. В конце концов мы развелись, но продолжали жить вместе – пресловутый квартирный вопрос. В тот день он пришел домой как всегда пьяный. Снова придирки, драка. До сих пор понять не могу, откуда у меня взялись силы: я его повалила на кровать и привязала веревкой за шею к спинке. Не сильно, а чтобы он просто встать не мог, думаю, проспится – успокоится. Сама детей в охапку и прочь из квартиры. Когда мы вернулись через несколько часов, он был уже мертв. Он практически сидел на полу, веревка врезалась в шею – пытался встать. Меня обвинили в предумышленном убийстве и прямо из зала суда отправили в СИЗО.
Там Ольгу продержали около месяца. Она говорит, что это было самое страшное и тяжелое. В камере, рассчитанной на 14 человек, находилось 25. Первое время приходилось спать на полу, на стареньком матрасе – не хватало мест.
– Такого, как показывают в кино: «Твое место около параши» или какой-нибудь проверки на вшивость, не было. А вот отношение надзирателей действительно ужасное. Мы, осужденные, для них не люди. Как только попадаешь в СИЗО, становишься просто безликой массой.
Спустя месяц Ольга пошла по этапу. Сидеть ей предстояло в самарской колонии. До места добирались неделю, ехали в «столыпинском» вагоне, который прицепляли к пассажирскому поезду. Сам вагон поделен на несколько камер-купе, между которыми металлические перегородки. Вместо дверей – решетка. Окна только по одной стороне.
– Как же вас в туалет водили?
– Один, максимум два раза в сутки. Причем не тогда, когда попросишься, а когда уже кричать начинаешь. Приходилось терпеть до боли, до слез. Тогда могли сжалиться и вывести. Некоторые женщины, у которых это не первая ходка, с собой брали полиэтиленовые пакеты, в которые и «ходили», а потом выбрасывали.
После распределения Ольга попала на так называемую промзону, где шили камуфляжные костюмы для военных, милиции. Проработав там несколько месяцев, она оказалась в столовой. Это считалось очень хорошим местом. Сначала Ольга мыла посуду, а потом резала хлеб.
– На этой должности был оклад, – говорит собеседница, – так что я надеялась, что к концу срока получится приличная сумма. Вообще заработок заключенного делится на четыре. И четвертая часть – это доход, если можно так сказать, осужденного, остальное идет колонии. Так, в последнее время я зарабатывала 64 рубля в месяц.
Забегая вперед скажем, что за 3 года Ольга получила чуть больше пятисот рублей – не хватило даже на дорогу домой.
В Ольгином отряде насчитывалось 80 человек. Всего же в колонии было порядка полутора тысяч заключенных. С «малолетки» переводили 18-летних, была и 70-летняя бабушка, которая сидела за убийство. В последнее время стали привозить женщин, больных СПИДом. Их селили в специальном бараке, отдельно кормили. Вообще еда – особая тема на зоне. Вроде, и кормят, но заключенные постоянно испытывали чувство голода. Естественно, что в столовой процветало воровство. Заключенные тянули буквально все: мясо, сахар, крупу. Естественно, что рано или поздно воришек ловили и наказывали. По словам Ольги, в первое время кормили их отвратительно. Основное блюдо – перловка с мясом. Но это невозможно было есть. «Вы только представьте, – сокрушается женщина. – Размешаешь это месево, а там черви. Или перловка пропала, или мясо давали протухшее, не знаю » А в последнее два года стали более-менее сносно кормить. На обед – первое, второе, компот. Больным (туберкулезники, диабетчики) раз в неделю давали по стакану молока, вареному яйцу.
– У нас в отряде была своя кухня, – говорит Ольга. – Там можно было приготовить себе какое-нибудь лакомство. Так, очень часто жарили хлеб. Но не просто так, а по специальному рецепту. В воде разводится немного сахара, добавляется сода. В этот сироп окунали хлеб и жарили на подсолнечном масле. Гренки получались пышные, мягкие. А на праздники, Новый год, например, делали тортики. Черный хлеб резали вдоль – получались коржи, которые промазывали или сгущенкой, или разведенным сухим напитком («Юпи», например). Это очень вкусно.
Большинство женщин из нашего отряда отбывали сроки за распространение, перевозку, употребление наркотиков, – говорит Ольга. – Самара, Тольятти – в этих городах наркомания очень распространена. А вот позорных статей, как в мужских колониях (за изнасилование, например) не было. Не уважали только воровок, потому что они могли украсть и у своих. И воровали, кстати. Естественно, тут же н��чиналась драка, выяснение отношений: вцепятся друг другу в волосы, лица расцарапают. Часто устраивали ссоры лесбиянки. Таких у нас в отряде хватало. Но на зоне они совсем другие, нежели в обычной жизни. Женщина, которая взяла на себя роль мужчины, на зоне называется кобла или кобёл. Его (ее?) подружка – ковырялка. Но для них это было оскорбительно. Так вот коблы брали себе мужские имена, коротко стриглись, старались говорить басом. Вообще, они превращались в мужчин: менялась походка, даже черты лица становились грубее. Естественно, что и роли у таких парочек были строго распределены. Проблема коблы – достать или купить чай, какие-то продукты. А вот его (ее?) подружка должна все это приготовить, на стол накрыть. Никаких ухаживаний, как это происходит между мужчиной и женщиной не было. Все сдержанно и сухо. Кстати, никого там не насиловали, не заставляли заниматься сексом. Все происходило по обоюдному согласию.
В колонии была еще одна проблема – одежда. Если мужчинам выдают робы, то женщины ходят в том, в чем их забрали. Только зимой выдавали телогрейки и кирзовые сапоги. Выдавали и нижнее белье: одни трусы на год.
– Очень тяжело приходилось тем, кто не получал передачки, – вспоминает Ольга. – Такие, как правило, становились «шестерками». Сами подходили к тем, кто побогаче и предлагали постирать, что-нибудь приготовить. Расплачивались с ними сигаретами (кстати, на одного человека в месяц полагалось всего 8 пачек), чаем, поношенным бельем. Естественно, что никаких гигиенических принадлежностей нам не выдавали. Приходилось самим решать эти проблемы: в ход шли старые юбки, платья.
Полизуха на зоне рассказ
Евгений Евгеньевич Сухов
Телефонный звонок настойчиво врывался в сладкий предутренний сон. Превращаясь то в милицейскую сирену, то в какую-то замысловатую раздражающую музыку. Он назойливым непрошеным гостем заполнил всю спальню, где на огромной кровати после бурных любовных утех разметались во сне две красивые обнаженные фигуры. Он и она. Не открывая глаз, женщина просительно сказала:
– Милый, да возьми же наконец ты этот чертов телефон. Или, еще лучше, выбрось его в окно.
– Да-да. – сонно отозвался мужчина и, откинувшись, с трудом спросонок нашарил в полумраке телефонную трубку.
Глядя в потолок, он вслушался в навязчивый, раздавшийся с того конца провода голос, потом не спеша поднялся, надел стеганый халат и, на ходу вдев ноги в шлепанцы, вышел из спальни, унося с собой телефон.
Женщина слышала сквозь сон, как из большой гостиной он недовольным голосом ответил незнакомцу:
– Неужели такая важность, братан? Ты совсем припух! Я тебе ведь сказал – в четверг, сразу после Нового года. Или ты не понял?
Помолчав, он снова процедил в трубку:
– Ладно, верю на слово. Даю тебе еще три дня. А сейчас с бабками, какие есть, жду через сорок минут у себя. Ты знаешь, как меня найти. Да, да. Встречу сам. Охрану я отправил отсыпаться. Ну давай, по-быстрому.
Женщина, закутавшись в одеяло, снова стала проваливаться в свои сновидения, по-зимнему глубокие и романтичные. Уже во сне она с удовольствием подумала, что завтра – Новый год, приятные предновогодние хлопоты, гости.
Мужчина положил трубку на рычаг и вернулся в спальню. Остановившись перед кроватью, долго смотрел на свою спящую подругу. Потом скинул халат и лег рядом. Приподняв одеяло, посмотрел на красивое обнаженное тело. Притянул к себе и, прижавшись и обнимая, стал руками ласкать ее грудь, дотронулся до живота. Она что-то благодарно пробормотала, на секунду приоткрыла глаза и, снова закрыв, восхищенно сказала:
– Как я тебя хочу. Но никак не могу проснуться.
Он, улыбнувшись, продолжал нежно ласкать ее тело, дотрагиваясь то до рук, то до округлых бедер.
– Еще темно, милый. Давай немножечко еще поспим.
Она попыталась отвернуться, но он не пустил ее, ласково прошептав:
– Дружочек, у нас есть полчаса.
– Почему – полчаса? Я ведь хочу тебя час, два, три. Хочу весь день, до Нового года, – играя, капризно сказала женщина.
– Через полчаса ко мне придут, а потом я снова к твоим услугам, нам никто больше не помещает.
– Нет. Никаких гостей до вечера, – возразила она. – Ты обещал, что сегодня никаких дел не будет. Обещал ведь, скажи, обещал?
– Малыш, это буквально на две минуты. Ну не сердись и иди ко мне. Где твои ручки? Ты знаешь, я уже соскучился по твоим рукам. Прошло ведь целых три часа!
Ее пальцы коснулись его живота, потом скользнули вниз.
– Ого! – Она засмеялась. – А я, глупая, теряю время!
– Знаешь, за что я тебя люблю? – вдруг спросил мужчина.
– Ну? – Она, казалось, не слушала, ее губы скользили по его телу, он почувствовал на своем соске ее нежный язык, – Ну, ну же! За что?
– Ты единственная женщина на свете, которая с утра всегда смеется, – прошептал он и добавил, улыбаясь: – Причем повод у тебя для этого находится са-амый разный.
– Ошибаешься, милый, повод для этого у меня всегда один.
Он замолчал, потому что почувствовал, как ее пальцы крепко обхватили его член.
Наклонившись, он поцеловал ее в мягкий пушистый треугольник ниже живота, потом раздвинул ей ноги и стал целовать разгоряченное влажное влагалище. Она улыбнулась, обняла его голову, прижимая ее между ног, и, заранее все простив этому похотливому ненасытному мужчине, тихо застонала, прикусив губу, откинув назад голову и прикрыв глаза.
Он, теряя терпение, рывком повернул ее к себе и стал прижиматься животом и пенисом к широко раздвинутым бедрам, с восторгом ощущая утреннее тепло сильного женского тела. Женщина что-то негромко произнесла.
– Что, дружок, что? – наклонился он к ней, целуя в губы.
– Иди ко мне, – повторила она севшим голосом.
Но он продолжал мучать ее, прижимаясь к ней упругой плотью, лаская ее тело, сжимая пальцами твердые, как горошины, соски. Она извивалась под его руками, искала губами его пальцы. Ее руки крепко обхватывали мужское тело, прижимая к себе. Доведя ее до полного изнеможения, он наконец вошел в нее, и женское тело изогнулось дугой. Теперь они двигались в общем ритме, слившись в единое целое. Глаза женщины были закрыты, на лице была написана сладкая мука. Мужчина смотрел на нее не отрываясь, отмечая малейшие оттенки наслаждения, которые как в зеркале отражали его собственное состояние. Она то хмурила темные ровные брови, будто преодолевая какое-то препятствие, то терлась щекой о подушку, как кошка, то покусывала свою руку. Преодолевая желание отдаться потоку наслаждения, мужчина замирал, и тогда женщина начинала почти яростно двигаться, не позволяя ему ни на секунду оторваться от нее. Он чувствовал, как все внутри него дрожало от невыносимого напряжения, и, когда женщина вдруг остановилась, широко открыв глаза, изумленно и восторженно глядя на него, он забыл про все запреты и бросился в последнюю атаку, уносясь вместе с возлюбленной в бездну наслаждения. Как в бреду он услышал ее крики и, содрогаясь, провалился в золотистую мглу.
– Утренняя любовь – самая сладкая, – любуясь женой, мечтательно произнес мужчина.
Женщина сидела обнаженная на низенькой мягкой табуреточке перед зеркалом, и на ее ровной спине в свете небольшого ночника все еще виднелись капельки пота.
– Если бы не твои неотложные дела, можно было эту сладость повторить, – парировала она, кокетливо поднимая рукой тяжелую копну волос и замысловато убирая их в узел.
В прихожей раздался мелодичный звонок. Мужчина встал и поцеловал женщину в шею.
– Как ты это здорово умеешь делать, – в который раз удивился он, имея в виду ее манипуляции с прической.
– Это все я делаю для тебя, – раздвинув ноги, двусмысленно ответила она, прекрасно поняв, о чем он. – Там у нас кто-то пришел. Мне одеться? Или и так сойдет?
– Шутишь. Смотри мне. А то ведь я и впрямь отправлю тебя в таком виде встречать гостя. – Он накинул халат и, приласкав ее глазами, вышел из спальни.
В гостиной был еще утренний сумрак, и он включил свет. Подойдя ко входной двери, мужчина заглянул в глазок и, кивнув, открыл дверь.
– Чего это тебя, браток, в Москву принесло? – вместо приветствия сказал он пришедшему.
– Узнаешь – ахнешь, – ответил тот, проходя в квартиру.
Хозяин захлопнул дверь, первым вошел в гостиную, освещенную мягким боковым светом и, направляясь к окну, за которым уже начинался зимний рассвет, на мгновение задержался возле телефонного столика, чтобы прихватить сигареты.
– Знаешь, я ведь не шучу насчет бабок. Моли Бога. – не оборачиваясь, проговорил он и щелкнул зажигалкой, – моли Бога, чтобы это были действительно наши, солнцевские, а не ментура. Улавливаешь.
Раздался негромкий хлопок, зажигалка выпала из мгновенно ослабевших пальцев, и мужчина, так и не успев обернуться, стал падать прямо на телефонный столик. Пуля снесла половину черепа, забрызгав кровью и мозгами пол, стены, дорогой персидский ковер. Гость брезгливо отступил назад на полшага, не сводя глаз с безжизненно ткнувшегося лицом в пол тела.